Согласно Ксенофонту, первым, кто ввел в персидском войске конницу, был Кир Великий. Причиной тому было желание иметь постоянно под рукой мобильный и маневренный род оружия, способный преследовать разбитого и отступающего врага. Таким образом, первое применение конницы было не для сокрушительного удара на неприятеля, а для назойливого на него наседания с целью отрезать ему путь отступления. Заботясь о защите всадника и лошади, Кир надел на людей и лошадей нагрудники. Всадники вооружались копьями, которые употреблялись и для бросания в противника, и для нанесения ему уколов. Конница его, не имевшая ни луков, ни дротиков,  не предназначалась для завязки боя в рассыпном строю метательным оружием; напротив, это был тяжеловооруженный корпус конных копьеносцев, обученный действию холодным оружием и разделенный на эскадроны, строившиеся в 4 шеренги и имевшие 100 человек по фронту.

    

     Однако в сражении при Сардах Кир побоялся пустить свою конницу против лидийской конницы Креза, которая славилась умением ездить верхом и владеть копьем. Вместо этого он пошел на хитрость - сформировав свою первую линию из воинов, вооруженных как всадники и посаженых на всех имевшихся у него для перевозки вещей и провианта верблюдов; пехоте велел идти вплотную за ними, а конницу убрал в третью линию, видимо, из-за недоверия к этому только что сформированному роду оружия. Хитрость его удалась вполне: лошади лидийцев, испуганные появлением и запахом верблюдов, бросились назад в полном беспорядке; спешившиеся всадники атаковали пехоту Кира в пешем строю, но все же, после упорного боя были опрокинуты.
     Ксенофонт, напротив того, приписывает большую часть успеха в этом деле персидской коннице, но вышеприведенное описание, сделанное по Геродоту, заслуживает, как кажется, большей веры.

    

     После Кира конница по праву заняла в персидском войске первое место. Она была очень тяжело снаряжена - люди и лошади покрыты медью и железом. Но с другос стороны, такое тяжелое вооружение делало бессмысленной борьбу с легкой конницей противника. 

     Ксеркс при вторжении в 480 г. до н.э. в Грецию имел в составе своего войска 80 000 человек конницы, кроме того арабов на верблюдах,  а также индийские и лидийские колесницы. Конница состояла из контингентов различных народов. Было 8000 саргатиан, кочевого народа персидского происхождения, не использующих никакого другого бронзового и железного оружия, кроме кинжалов, зато вооруженных арканами, с которыми управлялись с удивительной ловкостью, издали захватывая противника арканом, притягивая его к себе и добивая кинжалом. Мидийцы и циссиане, подобно пехотинцам, носили грудные латы с чешуйчатыми железными рукавами, щиты из ивы, короткие копья, длинные луки со стрелами и кинжалы на правом боку. Каспийская конница была одета в плащи из козьего меха, вооружена саблями и сделанными из камыша луками. Ливийцы — все на колесницах — носили кожаную одежду и имели закаленные в огне дротики. Арабы же, одетые в длинные, высоко подобранные бурнусы, стянутые поясом, и вооруженные длинными вогнутыми луками, которые носились на правом плече, ездили на верблюдах и потому держались в третьей линии, вдали от прочей конницы, лошади которой боялись этих животных. 
     Теперь образ действий конницы был совершенно иной, чем прежде. В сражении при горе Киферон, разыгравшемся незадолго до Платейской битвы, она, ведомая Мастисием в золотых латах, атаковала сомкнутыми эскадронами; а когда он был убит, то вокруг его трупа завязался горячий бой, так как всадники его свиты с громкими криками бросились врукопашную, желая вырвать труп Масистия из рук врага.
     Вместе с тем персидская конница хорошо зарекомендовала себя и как легкая, действовуя в рассыпном строю и поражая противника метательным оружием. Так, перед Платейской битвой Мардоний выслал своих конных лучников для нападения на греческое войско. Подъехав, они начали метать стрелы и дротики, не доводя дела до рукопашного боя, нанеся грекам столь большие потери, что те вынуждены были переменить позицию. Скорее всего это нападение персидских конных лучников и было причиной, побудившей греков вступить в бой, известный под именем Платейского.
     100 лет спустя, когда Ксенофонт служил при Кире Младшем, мы находим в Персии и колесницы с серпами, и конницу (как тяжелую, так и легкую). Вожди ездили безразлично на колесницах или верхом. Таким образом, Кир был на колеснице, когда ему сообщили о наступлении неприятеля; он тотчас соскочил, одел грудную кирасу, сел на коня, взял копье в руки и стал строить свое войско. У него был отряд телохранителей из 600 отборных всадников, одетых в латы, набедренники и шлемы и вооруженных мечами; лошади их также имели закрытие на голове и груди. Во главе этих 600 человек Кир атаковал в сражении при Кунаксе стоявшую в первой линии гвардию Артаксеркса силой в 6000 человек, разбил ее наголову и собственноручно убил предводителя ее Артагерза; в данном случае произошел самый настоящий рукопашный бой.
     Совершенно так же Тисаферн, предводитель конницы Артаксеркса, атаковал греческих пелтастов, но греки расступились перед его атакой и затем, сомкнувшись, своими мечами и копьями привели всадников в полное расстройство; следовательно, здесь опять была рукопашная схватка. По смерти Кира Младшего греки, по словам Ксенофонта, оказывались часто в очень затруднительном положении вследствие недостатка в коннице. Персидские лучники и пращники постоянно беспокоили издали тяжеловооруженных греков, поспешно отступая, когда эти последние переходили в наступление,  ловко стреляя назад. Поэтому Ксенофонт принял решение сформировать небольшой конный отряд из 50 человек, оказавший ему значительные услуги; лошади для него он взял из под вьюков, люди же получили кожаные нагрудники и колеты.
     И во время войн Дария с Александром Великим персы продолжали пользоваться боевыми колесницами, но, кажется, без особенной пользы, так как македоняне ловко увертывались от них, а затем атаковали. Конница была очень многочисленна и делилась на тяжелую, вооруженную мечами и копьями, и легкую, вооруженную луками и дротиками, назначение которой заключалось в постоянном назойливом наседании на неприятеля, не доводя вместе с тем дело до рукопашного боя.